Шторм. Часть IX

Табло светилось кучей непонятных лампочек. Сигнал критических режимов срабатывал постоянно. Он знал, что резко дергать штурвал нельзя, но как написано в учебнике «плавно, но энергично», не получалось.

Он знал, что это за вспышка. И понимал, что для них нет никаких шансов. Ракета наверняка зацепила цель и скинуть ее с хвоста может и можно… Но только он совсем не знал как. Понятно одно: горизонтальный полет бесполезен, набор тоже. Остается маневрирование, хотя пользы нет. Финал понятен.

Кидая самолет вверх-вниз можно было попробовать спровоцировать столкновение ракеты с землей или с деревом, но для этого неплохо было бы понимать траекторию ее полета. А как ее поймешь. Тут и в сторону то посмотреть некогда, за приборами толком не усмотришь, а тут еще и земля близко. Некогда по сторонам смотреть.

Бывалый летчик лишь ухмыльнется: «Человек, не сидевший за штурвалом, взлетел и пытается уйти от ракеты. Так не бывает». Конечно. Он прав. Так не бывает. Но когда единственным шансом на спасение остается только этот, неужели никто бы им не воспользовался? А там… Там уж как судьба предначертана.

Судьба предначертала им убраться с острова. В тот момент, когда ракета должна была поразить самолет, он начал обходить гору. Ракета пошла не перерез и врезалась в большой валун. Раздался взрыв. Валун задержал поражающие элементы и самолет благополучно ушел.

— Командир, посмотрите!

Вахтенный озабоченно стоял у радара и смотрел засветки.

— Идет большой циклон. Метеоролог говорит, что порывы ветра могут доходит до 40 м/с. Прогноза по волне пока нет. Но мы точно не сможем принять десант утром.

— Объявить тревогу по кораблю. Поднять свободных от вахты. Все лишнее с палубы убрать. Снаряжение закрепить. Предупредите десантников.

Почти сразу же раздался свист боцманской дудки. По трансляции раздавались команды. Сотни ног застучали по палубе и трапам. Натренированные матросы, способные делать свою работу в темноте, в воде, в любом состоянии, быстро делали необходимую работу.

Через 15 минут корабль был готов к удару стихии. Топот смолк. Свободные от вахты разошлись по кубрикам и каютам, досыпать положенное время.

— Через сколько нас накроет?

— Минут через 30

— Поднять якорь, развернуться по ветру

— Как думаешь, что это?

— Дай посмотреть… а знаешь… я не думал, что они атакуют остров так. Похоже убивают всех.

— Надо связаться с нашими. Радист! Канал с базой!

— База молчит!

— Пойдемте в рубку, поговорим.

Средних размеров рыбацкое судно уже недели две болталось милях в десяти от острова. Вечерами оно подходило ближе, но под утро всегда уходило. Раз в два дня, к рыбакам подходили два катера с провизией и питьевой водой. Капитан о чем-то беседовал с пришедшими, катера разгружались и уходили.

Конечно, это был немного странный способ пополнения запасов: гораздо проще было бы раз в неделю заходить в порт и загружаться по полной, но капитан решил так. По только ему ведомой причине он не подходил к берегу ближе, чем на три мили.

На самом деле, эту причину знали все члены экипажа на судне. Она лежала в трюме, накрытая брезентом. Но брезент никто не видел. Потому как его покрывала рыба.

Да, команда исправно вела рыбий промысел, раз в два дня отгружая улов на берег. Местные торговцы первое время гадали, почему такое судно дает столь маленький улов, но в итоге все списали на неопытность капитана. Но капитан справно знал свое дело. Он точно знал, где встать, чтобы поймать столько рыбы, сколько ему было нужно.

Бывший китобой не когда не знал бед в рыбацком промысле. И сейчас его беспокоили только две вещи: течь в трюме и водородная бомба, лежавшая там же.

— Вроде как все понятно: надо взрывать.

— Ты уверен?

— На 100%. Сам же видел, что там творится.

— Ну мы же не смертники. Пойдем к Большому. Поставим таймер и уйдем на шлюпке. Там аэропорт, смоемся к чертовой матери.

— А если нас ищут?

— Про нас никто не знает. А если бы искали, то уже бы нашли. Посмотри, как они там сработали. Они уверены, что это на берегу. Снимаемся с якоря.

Это ноябрь

Ноябрьский дождь вместо снега. Похоже, все идет к тому, что опять на Новый год придется лицезреть зеленую траву под окнами. Уже не радуют ни московские пробки, ни их отсутствие.

Я смотрю за окно и понимаю, что там уже построили декорацию для съемок фильма. Этакой антиутопии о постиндустриальном обществе: свинцовое небо, палки деревьев, грязные машины. Осталось только настроить свет и загримировать актеров и разжечь костры.

Затянувшаяся поздняя осень… Ты стала ужасной. Я хочу снега.

Пара слов про технологии

Возможно мы этого не замечаем, но многое в нашей жизни расписано на строгие процедуры. Все технологично, разбито на отдельные операции и подчинено строгому распорядку. Это настолько вплелось в нашу жизнь, что мы не замечаем, как строго следуем определенным процедурам.

Удивительно, но в этом мире все бывает технологично. Даже в таком бардаке, как Ш1.

Раннее утро. У стоек спецконтроля толпится народ. Каждый спешит, кто куда. Человек 15 стоят в очереди на стриптиз, а на стойке рядом никого нет

— Вы работаете?

-- Да, конечно. У нас только что прошла пересменка. Проходите.

Билет. Паспорт. Обувь. Все стандартно. Все по технологии.

Вот регистрация на рейс. Опять длинный хвост.

— У вас серебрянная карточка? Проходите без очереди…

Как она увидела? Это не важно. Технология соблюдена.

— Вам место у окна или у прохода?

…

— У окна остались только в конце салона. Там болтает в полете. Хотите у прохода в начале?

Посадочный. Приглашение…

Второй этаж.

— Проходите. Располагайтесь…

Апельсиновый сок и кофе. Еще газета. Время идет медленно.

— Сочи. Выход №12. Желаем вам приятного полета.

Новый А-320. Все объявления записаны на магнитофон. Стюардессы, отработанными движениями показывают «молитву» для паксов. Ремни, свет. Ушел трап, пришел тягач

— Говорит командир корабля… А еще по маршруту есть грозовой фронт и мы, вероятно, будем его обходить. Из-за этого наш полет пройдет на 5 мин. дольше. Может немного потрясти, но постараемся, чтобы этого не было.

Это сбой в технологии? Этот живой голос неизвестного человека, произнесенный определенно не магнитофоном.

Непонятно. Но технология берет свое. Руление, четыре звонка. Теперь уже все. Ничего не поменять. Четыре звонка – решение есть и ничего в этом мире не изменит его. Где-то там ревут движки. Их почти не слышно. Есть только четыре звонка.

Технология продолжается. Свет, сок, еда.

— Это опять командир коробля. Мы заняли эшелон 11000 (ничего себе высота для Арбуза — мое), за бортом минус полста шесть градусов Цельсия. В Сочи придем по расписанию. В городе сию 24 градуса.

Мммммммм… Сию… Прощай мир, прощай технологии…

Но они еще берут свое. Заход над морем. Пятый звонок. Молитесь, кто боится. Мы идем вниз и уже ничто не спасет. ВПР пройдена. А впереди горы. Удар по полосе. Реверс. Торможение. Рулежка. Стоянка.

— С вами говорит командир корабля. Наш полет окончен. Спасибо.

Я уходил последним. На площадке у выхода стоял он и вместе с бригадиршей стюардесс прощался с пассажирами. Мне захотелось пожать ему руку. Какие уж тут технологии…

Оставайтесь романтиками

На стоянке стоит небольшой белый самолет. Уже десять минут, в свете фонарика, техник тряпочкой натирает ему фюзеляж. Может он делает что то другое, но мне кажется, что он натирает фюзеляж до блеска. Чтоб самолет оставался ослепительно белым. Зачем? На фоне темного асфальта он и так белый. А в небе его просто никто не разглядит.

Среди моих друзей и знакомых достаточно много людей не летающих постоянно. Ну раз в год, в отпуск -- не в счет. Для кого то этот перелет великий стресс. Для других -- невероятная романтика.

Один мой виртуальный друг (т. е. мы познакомились в Сети и ни разу лично не общались) утверждает, что даже сама дорога в аэропорт уже романтична. Наверное я не романтик. Хотя сегодня специально тормознул на шоссе, чтобы сфоткать это для вас (сразу извиняюсь за качество мобилографии).

Выйти из машины, пройти через аэропорт, сесть в автобус, пересесть в самолет, написать этот текст, выйти из самолета, пройти через аэропорт, сесть в машину, приехать на место, поговорить с людьми, сесть в машину и повторить процедуры. Что тут романтичного?

Наверное так: ехать в аэропорт и смотреть по сторонам на те места, которые скоро будешь наблюдать сверху. Попытаться понять направление ветра и прикинуть каким курсом взлетают. Найти глазами самолет на глиссаде или на взлете, посмотреть за красотой полета. Приехать в аэропорт пораньше и стоя у окна попытаться найти глазами "свой" самолет. Попросить место у окна, чтобы было все видно. И просто наслаждаться полетом, воздушными ямами и плавностью движения тяжелой машины.

А техник, натирающий белый бок самолета, просто понимает, что романтика не может быть грязной.

Я не пилот и часто жалею об этом. Я просто часто летающий пассажир, для которого перелет стал чем то сродни поездке на маршрутке. Обыденность убивает романтику. И дорого мимо красивейших заснеженных деревьев для меня просто очень красивая дорога, а то, что в ее конце здание аэровокзала не меняет мое к ней отношение.

Но мне очень хочется, чтобы люди относились к полету как романтическому приключению, нежили последнему предсмертному испытанию.

Да, ну и про сам полет, раз уж завел такую тему. Ничего не случилось. Все было ровно так, как должно было быть. Да, Бугульминское авиапредприятие (ну зачем так называть авиакомпанию?) не повторяет подвиг своих коллег из Полета, которые в свое время умудрялись на борту Як-40 предлагать горячий кофе. А ведь в этом самолете нет кухни и кипятильников. Ну да не в кофе счастье. Хотя никогда не отказывался от него в полете. Яки уходят из нашего неба. Сороковые, прозванные истребителями керосина, отдают его SAAB и ATR. Жаль, конечно. Но экономика делает свое дело. И как знать: может это мой последний полет на Як-40. Кстати, если вдруг полетите на нем, то постарайтесь войти в салон первыми и сесть впереди по левому борту. Во-первых, там самые лучшие места. А во-вторых, весь полет будете слушать переговоры пилотов с диспетчерами. Да, и еще. На Як-40 не выписывают места в посадочных талонах. Выбирайте правильно.

Кстати, мне понравилось лететь под музыку Moby.

Оставайтесь романтиками.

Москва-Пенза-Москва

Шторм. Часть VIII

-- Скорость 70
-- Понял. Еще немного.
-- 90
-- Отлично
-- 100
-- Пошли!
Он резко потянул штурвал на себя. Взлетали с углом примерно 20
-- Скорость резко падает
-- Не боись. Все в норме
Он отпустил штурвал. Самолет резко кивнул вниз. В какой-то момент он его поймал и стабилизировал набор.
-- Сейчас будем поворачивать к горе. Следи за скоростью и высотомером.
-- Ага. Мы летим!
Он постарался сделать маневр плавным. Чутьем он понимал, что при недостатке скорости легко упасть вниз. И таких примеров авиация знала не мало.
Блин, он забыл убрать шасси. Ну что за детская ошибка! Вот и скорость не растет. А ведь еще надо прибрать взлетный режим…
Он потянулся к рукоятке шасси, но яркая вспышка на земле отвлекла его внимание.
-- Всем держаться. Скорость высоту смотреть. Высота какая?
-- 400
-- Ори когда будет 200
-- Закрылки 5
-- Это как?
-- А, черт
Он бросил самолет вниз и к горе.
-- Врежемся
-- Скорость
-- 210
Он дернул рычаг закрылков вверх.
-- Высота 110
-- Твою мать, прошляпила
Штурвал на себя и предельно близко к горе. Потоки ветра, огибающие вершину, начали трепать самолет, в сторону, опять вниз. Завыла сирена предельных нагрузок.


«Командир, зря ракету пускали. Он сам убьется. Смотри какие выкрутасы устраивает», -- сказал стрелок. Команда с некоторым любопытством наблюдала за дикими маневрами самолета, который буквально балансировал на грани столкновения с землей или горой.
Интерес к наблюдению подогревала траектория ракеты, которая четко ухватила тепло двигателей и теперь стремительно приближалась к самолету.
-- До поражения цели 20 секунд.
-- Черт, он сейчас уйдет за гору и мы ничего не увидим. Хотя, он точно убьется сам
-- До поражения цели 15 секунд.
Группа замолчала, в ожидании развязки.
-- До поражения цели 10 секунд, девять, восемь, семь... пять…
Заложив большой крен самолет начал скрываться за горой и опять пошел вниз
-- …четыре, три, две…
Грохот взрыва прокатился с горы по долине. Вспышка была не такая яркая, как ожидалось, но все же.
-- Как думаешь: сам или ракета?
-- Конечно ракета. Был один взрыв.
-- Ну славно. Проверьте все вокруг.
-- Уже. Чисто.
-- База. Цель уничтожена. Мы возвращаемся. Тут все чисто.
-- Отставить возвращение. Проверьте все в горах. Может уходила только часть группы. Остальные еще там.
Хотя командир понимал, что уходили гражданские. Если бы это были те, кого они искали, то бомба уже бы была взорвана. А взрыва не было. Значит, это были гражданские, которые в спешке пытались покинуть остров. Может техники с аэродрома. Может еще кто. Это не важно. Они выполняют свою задачу и пока делают это успешно.

Народ и партия едины

Вообще-то я тогось. Политикой не увлекаюсь и знаю, что за МКАД есть жизнь. Иногда даже собственными глазами вижу, что есть жизнь и внутри МКАД.

Я знаю, что мы живем в перевернутом обществе. Что уже черти сколько лет власть боится своего народа, но делает вид, что любит его, а народ отвечает ей взаимностью.

Великая уличная политика конца 80-х начала 90-х давно прошла. По сравнению с тем, что было, нынешние оппозиционеры, как одиозные, так и политически верные собирают горсти людей.

Но власть их все равно боится.

Мне было дико смотреть на то, как 7 ноября Тверскую улицу перегораживали тяжелыми грузовиками и автоцистернами. Повод то пустяковый: коммунисты собрались в традиционное шествие. Зачем это так все обставлять?

Россия как никогда раздроблена. На своих и чужих, богатых и бедных, красных и серых, МКАД и заМКАД. И самое поганое, что эту раздробленность культивируют и сознательно лелеют. Зачем? Кто знает?

Читая вывески

Вы когда были маленькими читали вывески на улицах? Все эти «Продукты», «Пиво. Воды», «Одежда», «Арктика» и прочия? Всегда однообразные, однозначно указывающие на то, что там продают, предлагают. Нет, конечно, были замысловатые таблички на учреждениях, но их было мало. А рекламы вообще не было кроме как «Летайте самолетами Аэрофлота!». А какими еще можно было летать?

Самым забавными, с моей точки зрения, были растяжки с надписью «Решения ** партсъезда — в жизнь!». А если «в смерть», то тогда что? Ну не понимал я никак. Про экономную экономику понимал, а про «в жизнь» не получалось.

Потом я перестал читать плакаты и вывески…

А сейчас… А сейчас читаю, да. Знаете, это так забавно. Вон, надысь, в уездном городе Я. Тащусь в пробке. Да, да. В уездных городах сейчас тоже пробки. Рядом старинное трехэтажное здание. Красивое такое. На нем, как положено, на кумаче желтыми буквами большая надпись «Мы открылись». Кто такие мы и зачем открылись — визуальный ряд умалчивает. Зато на этом же кумаче чуть ниже написано «Аренда». Видать «Мы» открылись, чтоб сразу сдаться. Но это еще не все. На этом же здании небольшая светящаяся рекламка «ЯрОблТур, 4 этаж». Я слышал, что в турбизнесе принято кидать клиентов, но чтоб так сразу…

В другом городке я видел замечательную рекламную листовку «Холодный квас», а чуть ниже, на этом же листе «Детские праздники». Что это значит? Как выпьешь квасу, так сразу детский праздник? Или наоборот, без кваса детского праздника не бывает. А может просто производители кваса (или продавцы) в свободное от основной работы время подрабатывают клоунами?

Или в южном городе:

«Медцентр. Прием ведут:

• 
  
  стоматолог;
  
  
  
• 
  
  гинеколог».
  
  
  

А другие где? Или это там самые актуальные болезни? А может просто бригадный подряд?

Люди, читайте вывески! Это полезно для здоровья. Ведь говорят, что смех продлевает жизнь.

P.S. Кстати, присмотритесь, что стоит на заднем плане автостоянки наверху

Шторм. Часть VII

Два дня назад они ходили на катере вокруг острова. Добрый шкипер дал ему штурвал и он счастливый целый час вел катер. Один. Шкипер ушел оставив его в рубке одного. Девчонки заходили в рубку. Он гордо рассказывал им об управлении катером, эхолоте и прочих премудростях морского дела: как выбрать курс, как с помощью эхолота выбрать нужные глубины, управление машиной и прочие мелочи.

Капитан вернулся перед заходом в бухту. Удивленно хмыкнул, убедившись в том, что катер заходит четко по створам. «Ю симен?», -- спросил он. «О, ноу. Ай лайк сиа. Ай лайк неви», -- прозвучал ответ. Капитан еще раз хмыкнул: «Ноу бэд». Потом он достал из термидора сигару, протянул ее своему новоявленному помощнику и забрал штурвал. Швартовку ему не доверили.

-- Откуда ты научился управлять кораблем?

-- Не знаю. Так получилось. Это просто.

-- Да ну тебя. Опять понтуешься.

Он не знал, что ответить. Это действительно было просто. Ну ему так казалось. Обидно только, что пришвартоваться не дали.

-- Иди сюда, садись за штурвал, будешь помогать.

-- Как?

-- Сейчас объясню. Погоди.

Куча тумблеров, приборов. Блин. Он не знал что значит половина из них. Что значит вторая половина просто забыл. Итак: включить авионику. Вроде это красные рычажки. Какие? Эти? Раздался легкий свист и приборная доска засветилась. Хорошо. Следующее… самолет на стояночном. Шаг винтов на нуле. Регулятор смеси вперед. Где стартер? Этот? Нет. Спокойней. Надо подумать. Два рычажка. Рядом. Вроде это. Свист усилился, пошло завывание. Первый двигатель завелся. Отлично. Теперь отключить стартер и подключить генератор. Или сначала завести второй. Блин. Он не знает карты запуска. Пошел второй. Где генератор? Спокойно. Тут же все пописано.

Генераторы запущены. Мы готовы? Что забыто? Опускаем закрылки. Сколько: 5, 10, 15? Пусть десять. Увеличиваем обороты. Угу. РУДы ходят плавно. Теперь малый газ. Шаг винта на максимум. Снимаем стояночный. А чем управлять? Педали или штурвал? Блин. Сейчас узнаем. РУДы чуть вперед, покатились.

-- Это скорость. Следи за прибором. Скажешь когда будет 70.

-- Понятно. А ты умеешь управлять самолетом?

-- Это не сложнее чем катером. Смотри дальше. Когда будем взлетать тебе надо следить за скоростью. Говори если она будет падать. И еще. Вот радиовысотомер. Смотри за ним тоже. Минимальная высота 100

Ходовые включать не будем. До полосы доковыляли. «Девчонки. Все пристегнулись и не кричать».

-- Команда, которую мы послали на аэродром не отвечает.

-- Быстро отряд туда. На острове есть самолет?

-- Да

-- Доложите на корабль. Вероятно там группировка противника. Минимум десять человек туда. Быстро.

-- Подготовить ПЗРК. Дозиметристы и минеры к аэродрому. Возьмите машину. Если там есть самолет, то он не должен подняться в воздух.

Группа бойцов, со всем необходимым снаряжением быстро погрузилась в грузовик. Некоторое время было потрачено на то, чтобы завести двигатель. Машина на полном ходу отправилась к горам.

Бойцы на изготовке искали цели. Людей не было видно.

-- На аэродроме движение. Наблюдаю взлетающий самолет.

-- Ходовые выключены. Самолет легко класса. Объект нести не может.

-- Оператору ПЗРК, цель уничтожить.

Самолет неуверенно оторвался от полосы. Через чур сильно задрал нос, потом клевнул вниз. Чуть позже набор стабилизировался. Было видно, что он заходит на вираж, собираясь взять обратный курс.

-- Цель захвачена, к пуску готов. Вероятность поражения 45%

-- Почему так мало?

-- Низко идет. Скорость и набор нестабильны. Предлагаю дать ему возможность набрать еще пару сотен и тогда он наш.

-- Уйдет за гору

-- Не успеет. Он не знает, что тут

-- А если знает. Мы его потеряем.

-- У меня один заряд. Мы рискуем сильно.

-- Не рассуждать. Пуск

Шторм. Часть VI

-- Горизонт чист. На радаре все спокойно.

-- Что докладывают командиры подразделений?

-- Операция идет по плану. Туристические кварталы зачищены. Сейчас работа идет в поселении. Сопротивления нет. Все по плану.

-- Кто займется обнаружением устройства?

-- По плану мы высаживаем две специальные группы. Но непонятно где искать. Разветданных нет. Придется прочесывать весь остров. А времени не так много. Ведь команда прикрытия должна начать работать через два часа.

-- Они должны справиться. Иначе проблем будет еще больше.

В домике никого не было. Рация была выключена и на какой волне нужно было выходить на связь было непонятно. Обыскав все вокруг они нашли немного еды и ракетницу.

-- Надо убираться отсюда

-- Погоди, может попробуем рацию?

-- Не думаю, что это хороший вариант. Во-первых, нас запеленгуют. Во-вторых, ты английский знаешь?

-- Нет.

-- Вот и я не особо. Говорить нам нечего. Пойдем.

Они открыли дверь. Он держал в руках ракетницу…

Далее все было как в замедленном кино: за дверью было двое. Первый вскинул автомат и короткой очередью свалил одного из них. В ответ –выстрел из ракетницы. Яркая магниевая вспышка вышла из ствола и вонзилась внутрь военной амуниции и затухла где-то внутри. Солдат падал вперед. Он успел перехватить его автомат и дал длинную очередь. Второй боец упал как подкошенный.

Он быстро собрал оружие и взял рацию. Осмотрелся. Вроде тихо.

-- Девчонки, быстро к самолету. Бегом!

«Зироу уан уан зироу», -- раздалось из динамика рации. Секунд через тридцать запрос повторился.

Он молча посмотрел на рацию, не зная что с этим делать.

-- Что там случилось? Где второй?

-- Ничего особого. Все в пределах нормы. Наверное.

-- Где второй?

-- Он остался там. Он нас прикрыл. Это не важно. Быстро в самолет.

-- Зачем?

-- В самолет. Там разберемся.

«Зироу уан уан зироу», -- повторила рация. Они забрались в тесный салон самолета. Он попытался закрыть дверь. Это оказалось не так просто: ручка долго не хотела вставать на свое место и дверь плотно не зажималась.

Он прекрасно понимал, что времени на раздумье практически нет. То, что солдаты не стали ничего узнавать и сразу открыли огонь говорило только об одном: что-то пошло не так. И убивают действительно всех. Почему – вопрос второй. Если не третий. Сейчас важно убраться с острова. Любым способом. А способов практически нет. Дорога в порт заказана. Надеется на случайную лодку на берегу не приходиться. Просто прятаться в лесу или горах – без шансов. Как будут прочесывать остров? Насколько тут вояки?

Нужно убираться. Есть один вариант – самолет. Но…

Штука о трех колесах, двух двигателях и крыльях. Он никогда не сидел за штурвалом. Все его знание о самолетовождении было из пары книжек да компьютерных игр.

Чаша весов: с одной стороны вероятная смерть на острове, с другой – не менее вероятная в самолете. И не ясно что лучше. Но это был шанс. Мизирный. Почти никакой. Но это их шанс.

Он еще раз все обдумал. Взлет – ерунда. Если сумею запустить двигатели – взлетим. Ветра нет. Все будет нормально. Они тут не одни. Самолет поймают радаром. Значит надо идти низко. В самолете должен быть автопилот. Задать высоту… А давление? Как установить нужную высоту? А на руках не смогу.

А если выше, то их ПВО сможет сработать. А если идти вдоль горы? Так что делать? Других вариантов нет. Или есть. Может есть но нет времени. Есть самолет. Надо пытаться. Это значит, что мы сделали все что могли.

Я свободен

-- Топливо?

-- 60 на борту

-- Радио включено, частота настроена

-- Контрольные лампы – горят

-- Наддув включен, кондиционирование в норме

-- Маршрут подписан. В FMS введен. Коридор подписан

-- Чехлы и заглушки на борту

-- ОВИ включены

-- Двигатель запущен, давление масла в норме

-- ОЖ на борту, система в норме.

-- Начинаем руление. Обороты в норме. Тормоза в норме.

-- Дан зеленый свет. Работаем по маршруту.

-- Дамы и господа, московское время 23.50. Начинаем движение по маршруту. Расчетное время в пути 2 часа 45 минут. Просьба пристигнуть привязные ремни и помолиться.

Кому я вру? На часах 23.50. Впереди 287 км. пути. Ночная дорога. Я перемещаюсь из пункта А в пункт Б. нет, это не самолет. Это просто машина. Тупой функционал человека за рулем. 287 км. Это не путь. Это семечки. Сейчас встану в коридор, выжму свою путевую и через без малого три часа буду дома. Что будет за эти три часа? Это мое дело. Я всегда прихожу к пункту назначения, где бы он ни был. И железка, полторы тонны бездушного металла, никогда меня не подводила. И не подведет. Я верю ей. В слепом обгоне, на скользкой дороге, в снег, в дождь. Я верю ей, а она верит мне. Мы верим друг в друга. И ни разу никто не подводил.

Темная дорога. Вспышки НПЗ остались позади. Лес. И никого вокруг. 150 на спидометре. Нет, это не бахвальство. Это жизнь. Помните, из старого:

Мой приятель беспечный ездок

Он однажды решил: нужно жить поперек

Доверять скоростям и глушитель к чертям…

Но это из старого… это было давно и не правда. А пока черная полоса асфальта, ели различимая разметка и путь из точки А в точку Б.холмы меняют друг друга. Деревеньки мелькают одна за другой. Это Россия, браток. Настоящая Россия с ее проблемами и болячками.

Когда идет дождь

Когда в глазах свет

Проходящих мимо машин

И никого нет…

Полоса дороги. Черная полоса на карте страны. Километр проходит за километром. Одомер щелкает цифры сотен метров. Быстро так щелкает. Позади тяжелый день встреч и переговоров. Впереди ночь. Моя ночь. И ночь дороги. Хочется снега, но где его взять в это время? Нигде. У нас нет нормальной зимы, нет нормального лета. Есть сюр.

-- Дамы и господа, за бортом Ростов.

С чего я взял что Ростов? А черт его знает. Может это не Ростов, может Семибратово. Вам это важно? Мне – нет. Зачем вы сидите, тратите свое время и читаете этот бред? А зачем я его пишу? Глупые вопросы, на которых у меня нет ответа. Но вы читаете, а я пишу. А километры проходят мимо. Быстро проходят. И жизнь проходит. Точнее нет. Эта дорога, эта ночь – она и есть жизнь. Глаза болят, мозг болит. Но есть конечная точка и я до нее доберусь. У меня просто нет другого выхода.

Холмы. Резкий спуск вниз. Амортизаторы напряглись, звон подвески, но сразу подъем. Резкий, крутой, аж закладывает уши. И что тут делать? Да только и всего, что подбирать музыку под дорогу. Просто музыку и не более того.

Усталость? Нет. Это не усталость. Это просто работа. А может и не работа. Это просто образ жизни. И так будет еще долго. Пока не остановится все. А оно же остановится…

Только когда плывешь против течения

Понимаешь чего стоит свободное мнение

Звенья собираются в стройные цепочки

Линия жизни становится точкой

Ну вот, дорожные заметки не получились. Да и нужны ли они? Не знаю. Огни Москвы впереди.



Наш полет окончен, благодарим Вас… ну и далее по тексту.

Шторм. Часть V

Он опять отозвал второго в сторону:
-- Плохо наше дело. Если дальше в горы пойдем – шума наделаем. Если они будут рядом, то быстро просекут, что к чему. Да и с девчонками нам далеко не уйти.
-- Ну решили же на аэродром. Или опять не так?
-- Решили, да. Сигареты есть? Дай одну.
Он глубоко затянулся и продолжил:
-- На площадке могут быть они. Там может не быть пилота. Самолет может быть сломан. Очень много факторов риска.
-- Я тебя не пойму. Ты же сам предложил…
-- Я к тому, что будь готов к тому, что придется драться за жизнь. Будь готов. Это все равно единственный шанс. В порт мы все равно не попадем.
С горы спустились быстро, обогнули озеро и подходили к аэродрому. Он вел группу так, чтобы она максимально долго оставалась в тени. Спустя десять минут вышли к площадке аэродрома. «Сидим в этих кустах. Тихо сидим. Надо посмотреть, что да как, а потом бежим в домик. Хватаем пилота и ходу отсюда», -- прошептал он.
Время шло, но на аэродроме все было тихо. Никто не появлялся. Парни решили пойти в домик.
-- Девчонки, а вы кустами пробирайтесь к самолету. Идите тихо, из кустов не вылезать. Смотрите по сторонам. Чуть что, молчите и не шевелитесь. Может мимо пройдут.
-- А если заметим кого, как вам дать знать?
-- Никак. Сами уходите.
Парни пошли в домик. Было решено, что первым делом они ищут людей и оружие. Если работает рация, то попытаются сообщить хоть кому-то хоть что-то. Почему-то решили, что пилот там, и они смогут его уговорить взлететь и убраться с острова. На чем была основана эта уверенность – не понятно. Но надежда, как известно, умирает последней.

«Боец, -- позвал сержант, -- Ты и он пойдете к горам. Там есть небольшой аэродром. Проверьте там, что к чему. Людей там быть не должно. Просто проверьте все».
Они вышли с небольшой группой, которая должна была проверить окраину города. Уже на самой границе поселения, они встретили машину, которая шла со стороны аэродрома. Нейтрализовав там всех, группа разделилась.
Двое пошли дальше. Остальные остались проверять окраину. Расставаясь, старший группы сказал: «Эти ехали с аэродрома. Так что там никого нет. Но, на всякий случай, не расслабляйтесь».
Бойцы шли не спеша. Осматривая все вокруг. Между собой не общались. Им не о чем было говорить. Был приказ. Они делали свою работу, которая обоим была неприятна. Но был приказ. Им сказали, что ситуация серьезная и другого выхода нет. И если не они, то больше некому. Вот они и шли.
Темный домик уже виднелся впереди. Бойцы вскинули автоматы и приготовились проверить все вокруг. Сначала просто осмотрелись. Отметили самолет, пустую поляну. И вроде пустой дом.
-- Самолет взорвем?
-- Зачем? Приказа не было.
-- А вдруг кто прорвется сюда?
-- Ты думаешь, что тут все пилоты? Брось. Он может пригодиться. Да и не дойдет никто. А если дойдет, т о мы их встретим. Давай сначала посмотрим, что на борту, а потом пойдем в дом.

Девчонки подобрались почти к самому самолету. Вдруг, на другом конце аэродрома появились люди. Их было двое и в их руках были четко видны автоматы.
Парни были в доме уже минут пять… А тут эти.
-- Надо предупредить наших.
-- Ты что, заметят. Уходим.
-- Там же ребята!
-- Они сами сказали уходить.
-- Я не пойду.
-- И я. Мы без них все равно пропадем.
-- А может ты просто на него запала?
-- Молчи, дурра. Тихо. Они сюда идут.
Двое в камуфляжной форме подошли к самолету, открыли люк и осмотрели все внутри. Было слышно как они говорят между собой. Но что они говорили и на каком языке, девчонки так и не поняли.
Тем временем солдаты пошли к дому. «Сейчас парней убьют. Надо что-то делать», -- сказала одна. Тем временем солдаты почти дошли до дома. Им оставалось шагов десять. В этот момент дверь дома открылась. Раздалась автоматная очередь, потом вспыхнула яркая вспышка. Воздух разрезал пронзительный женский крик. Потом опять прозвучал автомат.«Девчонки, быстро сюда!», -- услышали они его крик.